Недавно с удовольствием прочла воспоминания Фаддея Булгарина о Николае Михайловиче Карамзине, как ещё одно откровение о знаменитом земляке. После этого личность Карамзина для меня стала ещё более интересной, привлекательной и содержательной. Из воспоминаний Булгарина стало понятно, как воспринимала Николая Михайловича большая часть передового общества, как оценивались его труды, какую степень полезности имела его просветительская деятельность.
В ряду других известных земляков Николай Михайлович Карамзин занимает особое место. И в 19 веке, и сейчас его личность может служить примером того, как сделать выбор своего пути. Мне всегда хотелось больше узнать о его жизни, понять те условия, факторы, которые сформировали в нем чувство долга. Сейчас такая возможность есть у каждого: закончился период замалчивания значения его трудов для истории, журналистики, художественной литературы, для развития русского литературного языка. Большинство жителей нашего города и области знают о земляке благодаря скульптурному шедевру – памятнику в Карамзинском сквере, а также больнице, носящей имя историографа и построенной на средства, пожертвованные его сыном Владимиром Николаевичем.
В общественно-популярной и мемуарной литературе до обидного мало можно узнать о детстве и юности историка и писателя. Что интересовало Николая Карамзина, чем он увлекался, с кем дружил. Поэтому всё то малое, что удаётся узнать об авторе «Истории государства Российского», особенно ценно.
Известно, что детство и ранняя юность Николая Михайловича Карамзина прошли в имении отца, расположенном севернее села Винновка на высоком берегу Волги. Но как формировалась его личность, какие корни его питали, что развивало воображение, как воспитывались те чувства, которые послужили основой глубокой любви ко всему российскому, государственному, общественному, какие встречи, картины, споры и впечатления раскрыли перед ним всю сложность и простоту природы и человеческой натуры?
Невольно сравнивая его детство с тем же периодом жизни других писателей и поэтов его времени, убеждаешься, что здесь, в Симбирске, оно проходило в очень простой обстановке. И, конечно, уровень интеллектуального окружения будущего историка был не тот, что у А.С. Грибоедова, А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого. Однако был «жёлтый шкапчик» умершей маменьки с книгами западных просветителей, романистов и российские произведения авторов времени просвещённой монархии. Всё было прочитано юным Карамзиным; перед ним раздвинулись горизонты жизни, расширились границы дерзкой мечты, сердце наполнилось стремлением к счастью и справедливости, и навсегда поселились в сердце сострадание, доброта, любовь к Родине.
По мере взросления он уже по-другому воспринимал загадочный левый берег, с его красноватыми обрывами и уходящими в бесконечную даль дремучими лесами. Утром именно оттуда вставало огромное солнце, которое, как ему казалось, хранило тайну непроходимого чёрного леса.
В ясные дни, раздвинув высокую траву руками, он подолгу вглядывался в левобережье: оттуда когда-то пришла беда чёрным полчищем, и даже широкая Волга не смогла её остановить. И эти часы чтения в тишине на высоком берегу великой реки под сенью дерев и кустов рождали восторг узнавания ранее неизвестного ему мира.
Так и видишь, как Николенька, откинувшись на траву, устремлял в небо широко распахнутые глаза. Волга илевобережье постоянно надолго останавливали его взгляд, помогали рассуждать, мечтать, воображать картины чудной жизни и жестоких сражений. Это состояние открытий, трепетное проникновение в чужую жизнь стали жизненной потребностью юноши:
чтение, размышления вырабатывали энергию, необходимую для большего узнавания и стремления определить главное в жизни своей Родины и всего мира. Эта черта характера молодого человека – стремиться сделать выбор, увидеть главное – была очень важной.
Так с берегов Волги вошёл в большую жизнь человек, полностью сформировавший себя, и встал в ряд замечательных просветителей первой половины XIX века.
Возвращаясь к воспоминаниям о Карамзине Фаддея Булгарина, нельзя не заметить искренность, наблюдательность автора, его живой интерес к личности нашего земляка. Фаддею Венедиктовичу, на
мой взгляд, удалось заметить и передать богатство натуры Николая Михайловича, его нескончаемый интерес ко всему новому в науке, общественной жизни, культуре. В воспоминаниях тонко подмечены глубокое уважение писателя к любому человеку, независимо от его социального положения, простота в общении, умение ненавязчиво выдвинуть свою точку зрения, подвести собеседника к размышлению над сутью обсуждаемого предмета и его доводами.
Из воспоминаний Фаддея Булгарина о встречах с Николаем Карамзиным
Эмма Ибрагимова
"Мономах", №4, 2010 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937